Мы продолжаем публикацию материалов из Книги памяти жертв политических репрессий жителей Магнитогорска и ближайших сельских районов юга Челябинской области, в том числе Агаповского.
В конце октября – начале ноября 1937 года районным отделом НКВД Агаповского района были подвергнуты аресту 33 человека. Все они жители Агаповского района, за исключением Николая Журавлёва, который родился в городе Верхнеуральск, а проживал с семьёй в Магнитогорске. Всем было предъявлено стандартное обвинение: в годы гражданской войны они служили в Белой армии, отступали в Китай, а затем вернулись, являлись казаками, якобы участвовали в контрреволюционной повстанческой казачьей организации, ставившей своей целью свержение Советской власти, дискредитацию мероприятий партии большевиков и правительства…
Кто же были эти «ярые» враги самой справедливой власти?
Антонов Михаил Васильевич, Бадьин Иван Иванович, Волков Егор (Георгий) Яковлевич, Волков Степан Яковлевич, Вязников Василий Парамонович, Ганников Яков Филиппович, Головин Пётр Тарасович, Головин Тарас Григорьевич, Горбунов Василий Андронович, Горбунов Иван Андронович, Горбунов Михаил Павлович, Дурманов Пётр Васильевич, Жохов Александр Иванович, Журавлёв Николай Константинович, Зайцев Андрей Денисович, Зайцев Гавриил Андреевич, Карачев Иван Андреевич, Кузовлёв Семён Евдокимович, Лысиков Палеевтий Филиппович, Макаров Иван Михайлович, Медведков Трофим Андреевич, Прохоров Кузьма Васильевич, Прохоров Пётр Васильевич, Рукин Степан Васильевич, Рябчиков Пётр Макарович, Степанов Фёдор Васильевич, Штинов Иван Васильевич, Штинов Осип Филиппович, Шутов Семён Алексеевич, Шевкунов Михаил Никитович, Щепетков Игнатий Петрович, Ягодин Василий Петрович, Ярославцев Павел Лаврентьевич.
А теперь несколько моментов статистики. Все арестованные были этапированы на время следствия в Челябинскую тюрьму. 15 из 33 человек проживали в посёлке Черниговский, шесть семей – из посёлка Наваринка, по четыре семьи – из Агаповки и Магнитного, по одной семье – из совхоза «Горный», посёлков Янгельский, Верхне-Кизильский и города Магнитогорска. Удалось установить имена всех жён осуждённых и приговорённых, а это без малого 70 человек. Самым молодым из арестованных был 21-летний Иван Штинов, девять человек были в возрасте до 40 лет, самым старшим был 70-летний Фёдор Степанов. Из 33-х 21 человек были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны в 18.00 14 декабря 1937 года. Михаил Антонов несколько часов не дожил до расстрела, умер, я бы сказал, погиб при допросах. 12 человек были приговорены к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Не все вернулись из мест лишения свободы. Установлено, что Волков Егор (Георгий), Горбунов Василий, Медведков Трофим и Штинов Иван, отбыв наказание «от звонка до звонка», вернулись к своим семьям.
Что же могло их всех объединять, что всех их «повязали» за одно и тоже деяние? Кто мог написать донос на одного или всех? Вопросов было много, ответа – ни одного. То, что следователи были сочинителями, известно. Но ведь должен быть первоисточник. И он был обнаружен. Просто следователи использовали одного душевно больного человека, и якобы от него поступило заявление о контрреволюционной организации. О том, какие методы допросов использовали следователи Агаповского РО НКВД, как выбивали нужные следствию показания, писали в своих жалобах осуждённые. Волков Егор, например, подавал в различное время четыре жалобы в самые различные инстанции. Понятно, что эти жалобы возвращались на доследование в то же самое РО (районное отделение), которое и принимало нужное следствию решение.
В качестве одного их доказательств – пример заявления Андрея Зайцева, который, якобы, признаётся, что является участником КР (контрреволюционной) организации. Кем написано и кем подписано заявление? Подобные заявления были и от других подследственных.
Ещё один пример такого сочинительства – у следователя Агаповского отдела НКВД, взятого из протокола допроса Антонова Михаила (примеры привожу с незначительными правками, чтобы сохранить стиль обращений того времени).
«Вопрос: Вы арестованы как участник КР повстанческой организации, действовавшей на территории Челябинской области. Признаёте себя виновным в предъявленном обвинении?
Ответ: Виновным себя признаю в том, что состоял членом контрреволюционной повстанческой организации, действовавшей на территории Челябинской области.
Вопрос: Кем и когда Вы были завербованы в КР повстанческую казачью организацию?
Ответ: В контрреволюционную повстанческую казачью организацию я был завербован в октябре-ноябре месяце 1936 года Кожевниковым Гурьяном Егоровичем.
Вопрос: При каких обстоятельствах вас завербовал Кожевников Гурьян Егорович?
Ответ: В октябре-ноябре месяце 1936 года, как я говорил выше, возвращаясь домой с колхозной работы, сидящий под своим окном с группой однодеревенцев Кожевников Г. Е. подозвал и меня. Когда я подошёл, он меня спросил, как я смотрю на то, чтоб в момент объявления войны Советскому Союзу поднять вооружённое восстание в тылу, таким образом помочь интервентам свергнуть советскую власть. Я переспросил Кожевникова, как смотрят на это сидящие здесь. Он ответил, что все мы согласны и нашли между собой договорённость. После этих слов я дал согласие Кожевникову Г. Е.
Вопрос: Кто сидел под окном Кожевникова Г. Е. в момент вербовки?
Ответ: В момент вербовки меня в контрреволюционную повстанческую казачью организацию под окном Кожевникова Г. Е. сидело до десяти человек, из которых помню Верхошенцева Ефграфа Андреевича, Попова Леонтия Парфеновича, Головина Тараса Григорьевича. Остальных забыл.
Вопрос: Какие задачи ставила перед собой ваша контрреволюционная повстанческая казачья организация?
Ответ: Наша контрреволюционная повстанческая казачья организация ставила задачу свергнуть советскую власть и восстановить капитализм. В разрезе полученных мной указаний от руководства контрреволюционной повстанческой организации я систематически вёл антисоветскую агитацию. Рассказывал колхозникам о плохой жизни и больших налогах, тем самым вызывал у них недовольство к существующему строю. Кроме того, был готов к вооружённому восстанию против советской власти.
Из руководителей контрреволюционной повстанческой казачьей организации я знаю Рязанова Семёна Фёдоровича и командира взвода Головина Тараса Григорьевича».
1 апреля 1939 года Игнат Щепетков пишет жалобу на имя прокурора Челябинской области, копию направляет Верховному прокурору СССР:
«…Арестован я 28 октября 1937 года Агаповским отделением НКВД. При аресте в районе заполнили только анкету арестованного, не спросив ни слова по моему обвинению, направили в областное управление НКВД, где я просидел без допроса 5 месяцев. По истечении указанного срока меня вывели на допрос, но, не спросив ни слова, поставили на ноги и продержали стоя двое суток без перерыва, на третьи сутки появился следователь Фильченко, начал допрос, держа меня стоя на ногах. Допрос длился ровно сутки без перерыва. Таким образом, я простоял трое суток на ногах. За это время не дали мне не только кушать, но и воды.
Доведя меня до физического изнеможения, почти до потери сознания, предъявили мне обвинение, что я был завербован неким Рязановым в повстанческую группу против Советской власти. Простояв трое суток без капли воды, крошки хлеба во рту, физически совершенно ослабленный, я подписал протокол. Протокол был написан следователем заранее. Я повторяю, физически не выдержал трёхсуточного стояния на ногах, подписал протокол, который совершенно не читал и истинное его содержание не знаю. Сейчас я категорически отказываюсь от этого протокола и своей подписи под этим протоколом, ибо подпись взята насильственным путём, с применением физического воздействия.
Мог ли я быть действительно завербован в повстанческую группу против советской власти? Конечно, нет.
Состояла семья отца из семи душ: отец, мать, 3 дочери, 2 сына. До 1922 года не занимался ничем. В 1922 году в Челябинской области, а особенно в нашем районе, был голод. Скотина почти вся была уничтожена. Так что в хозяйстве отца осталась 1 корова, да и к тому же из 7 душ отцовской семьи в живых осталось только мать, сестра и я, остальные умерли.
В возрасте 12 лет я вынужден был идти в «наймы» к людям – добывать кусок хлеба для себя и для родных: больных матери и сестры.
Переходя от хозяина к хозяину, я проработал по 1927 год. В 1934 году, израсходовав рано молодые силы, отчего подорвал своё здоровье, собрал трудовые копейки, нажитые в тяжёлом физическом труде, решил приобрести себе лошадь и, приобретя таковую, работал при ОРСе по 1935 год.
В 1935 году из-за малых заработков, имея семью (жену и двух малолетних детей), перешёл на работу в «Башзолото» старателем, где и работал по день ареста, т.е. по 28 октября 1937 г.
Следователь Фильчиков, предъявив мне упомянутое обвинение, стал требовать от меня подписи на протоколе допроса, где, между прочим, сам написал, что будто бы я действительно признаю себя виновным в соучастии моём в этой КР характера организации и был завербован в последнюю этим Рязановым». И ещё одна жалоба на имя Лаврентия Павловича, написанная Егором Волковым в 1939 году: «…Убедительно прошу Вас, гр. народный комиссар, рассмотреть мою жалобу в следующем. Я, Волков, родился в Наваринском посёлке. Хозяйство отца было бедняцкое. Отец умер рано. С его хозяйством я жил до 29-го года, тут вступил в колхоз. В 1928 году вступил в комсомол, организовывал первичную комсомольскую организацию. Был секретарём. В начале 35-го года меня выбрали председателем колхоза, и совмещал работу парторгом, кем и проработал по день ареста. Против меня создано искусственное дело по клевете Рязанова Семёна, которого я неоднократно изобличал за воровство и расхищение социалистической собственности колхоза, налгал на меня по злу в НКВД. От предъявленного мне обвинения я категорически отказался, материал не подписывал. Но тогда, когда со стороны следователя Соболева было проявлено физическое воздействие на меня вроде «стойки» (стоял 48 часов на ногах), застращал расстрелом, то я, по примеру других товарищей по камере, своё обвинение подписал. Но надеялся, что на суд вызовут свидетелей своих, и оправдаюсь. Но следователь не допрашивал моих свидетелей, отвергнул просьбу вызвать моих свидетелей, отвергнул просьбу взять документы о моей жизни и работе. Суда не было. Я заочно осуждён…»
Автор проекта: Геннадий Васильев, историк-краевед, член Союза краеведов России.
